А на третий день мы забрались-таки на хребет Таш-Тобе и примирились. И стало не страшно, а светло и немного печально. И ночью я смотрела в то же окно и думала о дорожке к Хану, усыпанной оранжевыми ягодами. И что когда-нибудь я Верушке привезу огненный камушек с его вершины. А, может, и она ушла по той же дорожке, домой. И уже давно смеется на этом камушке в своей новой жизни. »